Край света 2013

В апреле 2013 года команда клуба ВелоПитер вновь отправилась на Арктический берег торить льды.
В этот раз – Восточно-сибирского моря.

Организационные сложности | Команда | Маршрут | Хроника экспедиции | Советы зимним путешественникам | Видео

Ты увидишь, что напрасно
Называют Север - крайним,
Ты увидишь - он бескрайний
Я тебе его дарю!

Краткая предыстория. В 2007 году мы уже были на Карском море, и пытались проехать по нему на велосипедах. Получилось не очень. Велосипеды по морю не ехали. Мы, конечно, не отступили. Не потому, что герои, а просто было некуда, и прошли до Усть-Кары пешком, таща велосипеды на себе. Вопрос о том, можно ехать по Арктике на велосипеде или нет, казался решенным. Однако, в 2012 году при помощи компании "Меридиан Байк" в Россию прибыл ФАТбайк – велосипед на широченных (4,8 дюйма) колесах. Он был испытан на Финском заливе, на Ладоге, в шхерах Финляндии и вердикт был однозначен: эта техника может заметно лучше ездить по снегам, чем обычный МТБ. Мы снова стали готовить поход. В этот раз был выбран более суровый регион – Арктическое побережье Чукотки. Почему? Мы исходили из нескольких факторов. Во-первых, в этом регионе Арктики выпадает осадков столько же, сколько в пустыне. Это вселяло надежду на то, что снега будет меньше, чем было на Карском море, где осадков (читай – снега) выпадает в полтора раза больше. Во-вторых, на Арктическое побережье сложно попасть. На многотысячекилометровом протяжении берега, есть буквально несколько населенных пунктов, куда можно прилететь на самолете. Это Певек, Хатанга, Диксон. Ранее самолеты летали еще в Тикси, но ныне аэропорт этого поселка закрыт. Может быть, временно, но - закрыт. Выбрали берег Чукотки и прилет в Певек. В Певеке живет интересный человек и знаток Чукотки Юра Капасев, который помогал нам информацией. Северный берег Чукотки казался нам суровым и красивым, посему и очень притягательным. В итоге спланировали маршрут по Чукотке и не прогадали.

Основные организационные сложности похода.

Главная сложность региона – транспорт. Эта проблема решилась при помощи авиакомпаний ВИМ-АВИА и АВИАТЕК, которые организовали наш перелет на Чукотку, вместе с экспедиционным снаряжением. Эта помощь «открыла нам ворота в Арктику», так как лететь не только далеко, но и дорого. Велосипеды, палатки, горелки, спальники, спасательные средства, репелленты (не от комаров - от белых медведей), питание, аптечку – все везли с собой. Вес получался заметным. Цена – запредельной для нашего бюджета. Вернее, для нашего «бюджета». ВИМ-АВИА и АВИАТЕК помогли, и экспедиция стала возможной. Что ж, от души скажу еще раз спасибо. Вы помогли нам осуществить мечту. Итак, ВИМ-АВИА летает в Певек один раз в две недели. Исходя из этих условий, мы спланировали маршрут Биллингс – Певек, который надеялись пройти за это время. Спланировали и возможное расширение маршрута (вдруг пойдет «как по маслу»?). В плане возможности эвакуации рассматривался вариант схода с маршрута на полярной станции Валькаркай. Эта станция (4-7 сотрудников) находится всего в 27 километрах от огромного города (62 жителя) Янранай, который связан дорогой с Певеком. Мы предполагали, что в случае форсмажора можно будет как-то эти 27 км преодолеть. Может быть на снегоходе, может быть на ГТС. Все-таки люди живут. Как-то они наверняка сообщаются с «большой землей».

Узнали мы, сколько стоит рейс вертолета. Например, в Биллингс (из Певека) заказать рейс стоит 400 000 рублей. Соответственно, именно такая сумма могла бы нам понадобиться при экстренной эвакуации вертолетом. Но до этого, была такая надежда, дело не дойдет. Хотя, вот, например, рассказ опытных кайт туристов с Урала, которые тоже не планировали плаваний по просторам Ледовитого океана на льдинах. В итоге они все-таки заплыли, но были спасены вертолетом.

Вторая проблема – как добраться от Певека до Биллингса. Тут нам помогла добрым советом Рустемова Марина, резидент Певека, которая узнала, что ровно тогда когда нам надо, из Певека в Биллингс идет государственный рейс вертолета, который обслуживает местных жителей. Билет на него стоит 1000 рублей на человека. В это невероятно было поверить, но оказалось - факт. Марина взяла нам билеты, и мы прилетели «на все готовое».

Другой сложностью похода по Арктике является то, что весь берег (не только Чукотка) России является погранзоной. Честно говоря, по моему мнению, погранзона тут не нужна. Я слабо верю в то, что некие нелегалы смогут покинуть Россию или наоборот, проникнуть в Россию по льдам Ледовитого океана. Этот сценарий кажется маловероятным. Что это будут за люди? Шпаро? Амундсен? Седов или Челюскин? Я бы не взялся, это выше моих возможностей. Замечу, Шпаро лишь с третьей попытки преодолел Берингов пролив, столь сложная там ледовая обстановка. А от Певека до Берингова пролива еще 800 км пути. Если нелегал может это преодолеть, то я бы ему гражданство России просто дарил. Такие люди нам нужны.

С другой стороны, если вражеская подводная лодка высадит диверсанта, «иностранного агента», который будет совершать диверсии на объектах народного хозяйства, пускать поезда под откос, или помогать деньгами «Эмнисти Интернешнл», что еще опаснее, то погранзона этому не помеха. Контроль осуществляется лишь в транспортных узлах. Прилетел в Певек без пропуска – не выпустят из самолета. Диверсант на берегу Арктики не встретит ни пограничников, ни застав. Во всяком случае, в тех местах Арктики, где мы были, погранзастав и пограничников замечено не было. Ни на Карском море, ни на Восточно-сибирском, ни на Ямале. По-сути ФСБ контролирует лишь аэропорты. И это, замечу, наносит заметный вред стране и ее экономике в целом. Например, одна Петербургская фирма водит туристов на северный полюс. Ранее они делали это через аэропорт Хатанга. А теперь – через норвежские острова Шпицберген. Почему? Хатанга, расположенная в 3500 километрах от ближайшей заграницы является погранзоной. Теперь деньги зарабатывает не Хатанга и ее жители, а норвежцы на Шпицбергене.

Пропуск для граждан России выдается без проблем. Пишете заявление, посылаете в Анадырь, и через 3 месяца получаете нужный документ. Почему так долго? Сам документ делают 10 рабочих дней. А почта на Чукотку и обратно почти не ходит. Письмо первого класса, которое должно было дойти за 6 дней, потерялось уже на 5ый. Об этом сообщила новая очень совершенная система слежения за почтовыми отправлениями Почты России. Обратно почту везли больше месяца. В итоге получилось почти 3 месяца. Теперь процедура еще упростилась: получить пропуск стало возможно через портал ГосУслуги. Не ясен лишь один вопрос: зачем все это, если никаких особых требований для граждан России для получения пропуска нет. Хочешь провести отпуск на Чукотке – получаешь пропуск. Не могу не сказать, что еще в 2005 году на круглом столе в Совете Федерации России я вносил предложение о наведении порядка с пограничными зонами и прочими зонами с ограниченным доступом граждан. С маркировкой на местности, государственным реестром, ясной, единой и простой процедурой получения пропусков... Не случилось.

Ситуация на Чукотке осложняется тем, что местные власти, похоже, сильно гордятся своим пограничным статусом. На сотрудничество практически не идут. Попросишь какого-нибудь чиновника помочь, например, подсказать, какие компании в Певеке занимаются грузоперевозками. А в ответ только одно: есть ли у вас пропуска, какие, кто выдал, с кем согласовано, и главный вопрос – кто разрешил. Последний вопрос ставил нас в тупик: а кто нам, в самом деле, разрешил? И, тем не менее, пропуск ФСБ мы получили, и отправились на Чукотку.

Карта

Хроника экспедиции

8 апреля

На автомобиле мы с грузом стартовали из Петербурга. Репортаж об этом снимала телекомпания РТР, также новость была опубликована в РИА Новости, ряде других СМИ.

9 апреля

Мы погрузились в Домодедово на самолет компании ВИМ-АВИА и вылетели в Певек. 7 часов полета, 8 часовых поясов. Прилетели уже на следующий день днем. От нормального сервиса авиакомпаний мы уже отвыкли на европейских перелетах. А тут полет скрашивало два довольно больших обеда. Все-таки 7 часов в воздухе. На фото ниже - Певек. Город романтиков и ромашек. Вообще говоря, выглядит не плохо. Если не смотреть на десятки брошеных домов с выбитыми окнами. Видимо, они в будущем будут снесены. А те дома, что остались, покрашены. На улицах установлены фонари. И, конечно, за домами - море. Вернее Чаунская губа. Залив.

10 апреля

Этот день мы провели в Певеке. Решали немногие оставшиеся организационные вопросы, осматривали под руководством Юрия Капасева достопримечательности Певека. На фото справа одна из них - бюст вождя. Состояние льда в Чаунской губе вызывало в нас чувство эйфории. Лед был. Гладкий. Без торосов. И практически без снега. Если так будет на берегу Океана, то мы полетим аки птицы… . В принципе полетели. В каком-то смысле как птицы. Может быть, не как орлы, но как пингвины, или петухи – точно.

11 апреля

Биллингс. Старт.

Из Певека мы отправились вертолетом в Биллингс. Вертолет – не комфортное средство перемещения. Все дребезжит, трясется. Техника, скажем прямо, не вчера выпущена. В салоне холодно. Предыдущий вертолет, обслуживающий села севера Чукотки разбился в 2011 году при заходе на посадку в Биллингсе. Словом, «вертолета хорошо, а оленя – лучше». Замечу, везде справа от Урала живут люди в черном. Черный - основной цвет одежды населения. Мы, в своих красных куртках, немного выделялись на общем фоне.

Биллингс – это поселок, который стоит на Арктическом берегу Чукотки на длинной косе, которая отделяет воды Восточно-сибирского моря от озер. Населен «малочисленными коренными народами севера». Насколько малочисленными? В поселке проживают 108 человек. Как живут? Это очень интересная тема. Итак, в поселке одна улица, стоят двухэтажные «высотки». Есть кочегарка (дым от нее мы видели, даже отъехав на 25 км), есть магазин, здание администрации. Рейсовый вертолет прилетает сюда один раз в месяц. В день нашего прилета в поселке состоялось три свадьбы. Без малого 6% населения поселка вступало в брак в этот день. Как это получилось? Особенности жизни на краю света. Чтобы зарегистрировать брак жители поселка посылают заявку в Певек, откуда прилетает служащая ЗАГСа и фиксирует брак. Заявку послали, и три года ждали. За три года накопилось три свадьбы. Служащая ЗАГСа прилетела ровно на один час, свершила необходимую процедуру, и улетела назад тем же вертолетом. А в поселке в здании администрации начинался праздник…

Когда прилетел вертолет, который приземлился на площадке вдали от поселка (метров 150 от ближайшего дома) к машине примчались люди на снегоходах. Похоже, такое расстояние пройти пешком, никому в голову не приходит. Несколько снегоходцев предлагали нам свои услуги. Можно было бы, конечно, 200 метров и проехать, как полагается. На снегоходе. Но все-таки решили, что справимся на велосипедах. Замечу, большого ажиотажа наша техника не вызвала. Возможно, многие жители просто не видели много велосипедов. Ну, толстые шины, а какие обычно?

Единственный участковый полицейский поселка сразу окружил нас, не скажу заботой, но вниманием – точно. Главный вопрос – кто же все-таки разрешил наш поход? С кем согласовано? Кто курирует нас в Биллингсе, Певеке, Москве, Санкт-Петербурге? Я в шутку сказал: в Певеке нас курирует Юра Капасев. Шутка оказалась не очень удачной. За время нашего отсутствия к Юре пришел наряд полиции. Вопросы все те же: почему Юра «согласовал» нашу экспедицию, как он ее отслеживает? Как именно согласовал, с кем, когда, и, наконец, главное. Кто же все-таки разрешил? Ведь не может быть просто так, люди, без разрешения, взяли и поехали?

Когда из города, в котором 5 миллионов человек, прилетаешь в поселок, где живет 108 жителей, то, кажется, что живут там некие аборигены в шкурах. На худой конец – в ватниках и тельняшках. И каждый раз, будучи в Сибири или на севере, в Монголии или в Средней Азии, удивляешься. Вроде местность – жуткая дыра (друзья, простите!). А сидят красивые девушки, в белоснежных кофточках. Детишки бегают. Чистые, ухоженные. Внутри здания администрации – евроремонт. Обои, телевизор, цветы (свадьбы все-таки!). Цветы привезли тем же вертолетом, что и нас. Глава администрации рассказала, как бывала в Москве и Питере. Дочка ее преподаватель чукотского языка в нашей Полярной академии. Боюсь, что долго поселок не просуществует. В самом деле, ради чего жить на краю Ледовитого океана, когда в мире есть столько возможностей? На фото справа - невеста из поселка Биллингс и ее сын.

Тем более сложно жить на крайнем севере, когда климат меняется. По словам местных, в худшую сторону. Вот раньше погода была намного лучше! Каждый год бывало 5, а то и 6 теплых дней, когда можно было выходить из дома в футболке, а дети могли голышом играть на солнышке. А в году 2012, такой теплый день был всего один. И это очень неудобно. Отключили отопление на профилактику 1 июля. А на следующий день выпал снег. 2 июля значит. И что, это называется лето? Лето, все-таки должно быть малоснежным. Понятно еще снег в июне. Ну, в августе, тоже бывает. Но чтобы так, цинично, 2 июля… Другая проблема поселка – море. Восточно-сибирское море – самое холодное из всех, что омывают берега России. Лед здесь сходит в июне, но временами и в июле и августе может приплыть ледяное поле, или несколько айсбергов. Осенью небольшие айсберги выкидывает на косу, и получаются довольно красивые «зубы дракона». Мы вдоль них потом довольно долго ехали. Но бывает, когда море разбушуется так, что жители Биллингса и из домов выходят с большой опаской. А то и не выходят совсем.

Купив в поселке конфет и тушенки из оленины, получив в подарок 6 литров ужасного бензина, который постоянно забивал нам горелки, мы сфотографировались на память с местными, и тронулись в путь. Удачи вам, жители Биллингса! Надеемся, ваш поселок будет существовать всегда на радость путешественникам и вам самим!

Стартовав от администрации, мы поехали на запад по главной улице поселка. Температура по прогнозу была 24 градуса, ветра почти не было. Немного погавкали нам вслед собаки, помахали руками люди. Выехали мы, конечно, поздновато. Пока летели вертолетом, собирали велики. Словом, время было уже послеобеденное.

Первые несколько километров мы ехали по зимнику Биллингс – Певек. Затем он отвернул на юг, в сторону континента, и мы поехали по целине. Ехать было вполне можно, хотя и надо понимать, что езда по полному бездорожью не вполне такая, как по шоссе. Скорость езды от 5 до 10 км в час. На зимнике, на фото ниже, примерно столько же.

На обычном велосипеде, конечно, 5 км в час, особо не поедешь. А на ФАТбайке вполне себе комфортно. Едешь, крутишь спокойно. Получается не быстро. Да и давление в шинах приспустили. Все-таки, если набить камеры до максимально разрешенных 3 атмосфер, то ехать получается плохо. А на подспущенных колесах – существенно лучше. Ехали по косе, по насту. Лавировали между нагроможденными тут глыбами льда.

На морозе наст держал неплохо. Иногда скатывались на море по шикарным снежным надувам. Ехать по ним вниз – сплошное удовольствие. Вверх намного сложнее. Резина на заднем колесе у нас, все-таки, недостаточно «гребучая». Это, видимо, дань стилю, моде. Например, большинство автомобилей-внедорожников покупают люди, никогда с асфальта не съезжающие. И производители под них комплектуют автомобили. Так и с велосипедами. Отличная техника для покорения бездорожья. Но, видимо, большинство покупателей в Финляндии (где были куплены 2 из 3х велосипедов) использует ее для поездок вокруг дома. Отсюда и штатная резина, стоявшая на наших великах. Она все-таки, более хороша для езды по твердой поверхности. При езде вверх заднее колесо периодически проворачивалось. Это, конечно, скорости не добавляло.

Ближе к вечеру мы поймали несколько полей свежего льда. Как мы убедились позже, ураганы тут бывают часто. Они рвут ледовые поля, растаскивают их, создают одновременно торосы и участки открытой воды. Но, так как температура низкая, то образовавшиеся водные просторы замерзают быстро, а снега на них, соответственно, значительно меньше. По таким свежезамороженным полям можно было бы и на обычном велике ехать. Между полями – торосы, многие из которых можно преодолевать прямо в седле. Однако необходимо принимать во внимание наличие санок-волокуш! А они не повторяют траекторию движения велосипеда. Вы можете ехать по гребню надува, а они не будут. Они свалятся либо в одну сторону, либо в другую. И еще, чего доброго, «встанут на якорь», зацепившись за какую-нибудь ледяную глыбу. Да и просто, довольно тяжелые санки могут сдернуть вас вниз. На фото ниже - мы едем вдоль косы. Первые метры. На заднем плане чуть слева видны постройки Биллингса. Нагромождение айсбергов - это берег. Белая матовая поверхность у айсбергов - плотный наст, по которому более-менее удавалось ехать.

.Перед тем, как встать на ночь, мы дали маху. Сказалось и отсутствие временной акклиматизации, из-за чего соображалось не лучшим образом, а также отсутствие навыка по определению расстояний на глаз. Мне казалось, что мы совсем рядом с берегом. Оказалось - 4 км. А по прямой до известной нам охотничьей избы было 8 км. Решили идти ночевать в палатке на берегу, так как 8 км – это два часа езды, как минимум, а солнышко уже клонится к горизонту. А берег он же вот тут! Никогда и не скажешь, что 4 км. Ну, метров 500…

Впрочем, результат первого дня вдохновлял! Несмотря на послеобеденный старт, мы проехали 27,6 километра.

Дорога до берега показалась сложной. Во-первых, идти пришлось поперек надувов. Это заметно сложнее, чем вдоль. Во-вторых, уже немного устали. Много шли пешком. В итоге вышли на берег, стали под вмерзшим в землю куском айсберга. А до избы было не так и далеко. Как водится в таких ситуациях, природа нас наказала. Ночью пришел южак. Вечером было морозно. Небо пестрело звездами. Луну не давали. Первую часть ночи я, к своему удивлению, мерз. Затем вдруг стало тепло. Это пришел южак – штормовой южный ветер, который всегда в эти края приносит одновременно и шторм и тепло. Началась низовая метель. Утром я выглянул из палатки, и понял, что идти сегодня не надо. Снег летел параллельно земле, задувал сильный ветер. При всем том, над нами было голубое небо, почти без дымки. Светило солнце. Мы перенесли подъем на 10 утра, потом на 12, потом на 14. Потом решили, что идти на ночь глядя ни к чему, и надо ждать утра. Никогда бы не подумал, что человек может столько спать. А чем еще заниматься в палатке, вокруг которой шумит метель? 15 часов сна. Потом устроили обед. Ветер немного стих, и мы возвели дополнительно стену из кубиков наста, прижали юбку. Надо сказать, что через мелкие щели и плохо прижатую юбку под тент задуло довольно много снега. Причем, что удивительно, снег, даже внутри палатки принимал совершенно твердую форму. Не лед, конечно. Но очень плотный наст. Он забил половину тамбура, и практически все пространство между палаткой и тентом. Мы оказались как в иглу. К тому же, поломалась дополнительная дуга, формирующая тамбур. Невольно подумалось: Да, заехали. На край света. Без разрешения! И это – только второй день. А мы уже лежим. Ждем у моря погоды. Как там оно будет дальше… Хотя, «как будет» - это сильно зависит от состояния поверхности. Если будем ехать, то будет хорошо. Если ехать не удастся, то будет плохо…

13 апреля

Погода нормализовалась, мы встали, перекусили, и поехали далее. От нашего «дома у айсберга» до избы и далее шла коса. Та же самая, на которой стоит Биллингс. Труба его котельной и дым из нее был виден. Цивилизация рядом! По косе вполне ехалось. Достигли избушки. Да, мы многое потеряли, что не дошли до нее. Избушка целая, внутри кровати, печка. Все укрыто шкурами. Мы могли бы пурговать с большим комфортом. А вместо этого сидели в тесной палатке. Из других «архитектурных» достопримечательностей нам встречались береговые знаки. Летом, видимо, они используются для навигации. Зимой годились лишь на то, чтобы забраться наверх и осмотреть предстоящий путь.

В этот день мы, то ехали, то шли пешком вдоль довольно красивого берега. Вдоль моря здесь «растут» холмы, украшенные кекурами – скалами-останцами. Пришло первое понимание, что из форм рельефа тут благоприятно для езды на велосипеде, а что – нет. Лучше всего оказались косы, идущие вдоль берега. Затем – собственно море. Хуже всего, когда на море торосы, а на берегу – кочковатая тундра и снег. Также выяснилось, что первая половина дня – лучше для езды, чем вторая. Даже, несмотря на то, что температура не поднималась до нуля, все равно, по утренней прохладе наст держал лучше.

Достигли мыса Шалаурова изба. Собственно избы уже много лет как нет. Сгорела. Зато бочки валяются в изобилии. Поехали далее по косе. Тут, спускаясь с мыса на море, я провалился «к моржам собачьим!». Собственно моржей в данном месте не было. И, провалившись, я даже не долетел до воды. Две льдины в торосах стояли наклонно друг к другу, и вздымались метра на два, может быть на три над поверхностью воды. А верхушка такой импровизированной горы была присыпана снегом, который образовывал довольно жесткий наст. На свою удачу, наст подо мной провалился, и я полетел вниз. Однако успел зацепиться руками. Кое-как выбрался. А ведь местные предупреждали, что тут бывают трещины не несколько метров глубины. Я признаться не верил, ведь столь толстого льда не бывает. Оказывается, что лед тонкий, но трещина глубокая, так как ледяные глыбы могут стоять в прибрежных торосах почти вертикально.

Нашли рыбацкое стойбище – несколько домиков на берегу моря недалеко от мыса Лялера. «Свела промозглость корчею, неважен мокр уют…» В домиках были повыбиты стекла. Все в снегу. Поставили палатку рядом. Но готовили в домике. Заткнули окно велосипедным чехлом, чтобы не дуло. Жалко, конечно. Забегая вперед, скажем, что многие избы на Чукотке разрушаются. Видимо, никто за ними не следит. Не ремонтирует. А время берет свое. На фото справа - "внутреннее убранство избы".

Проехали 31,4 км.

14 апреля

Мнения о том, какой день будет самым сложным в походе, у нас разделились. Я полагал, что хуже всего будет именно в этот день, когда нам надо будет пересекать устье реки Пегтымель, сначала вдоль косы островов, а потом просто по морю. Миша Каменцев полагал, что следующий день, когда надо будет идти через полуостров Ачим, будет еще хуже. Так и получилось. Может быть, от того, что наш штурман сам и планировал эти дни, равно как и все другие. Он просто знал! :)

Позавтракав в избе, собрав палатку, мы двинулись далее. С самого начала с ездой по морю были проблемы, а берег кончился довольно быстро. Кроме этого, в этот день был довольно сильный ветер, шла низовая метель. Правда – попутного направления. Был бы ветер встречным, мы бы вряд ли смогли идти. А так метель в спину, вроде и ничего. Единственное, что останавливаться приходилось тогда, когда находили какие-нибудь укрытия. Большой торос, или огромную глыбу льда. Спасало ситуацию, что мы находили не то трещины, не то разломы во льду, вдоль которых было можно ехать. Это было очень интересно: находишь трещину, метров 300 едешь, далее она кончается, а ты находишь где-то ее продолжение. Или новую трещину. И опять едешь.

Правда, последние 6 км пришлось идти пешком. Опять ситуация: надувы идут в одном направлении, и вдоль них ехать более-менее ничего. А вот когда надо ехать поперек, то почти не получается. Хотя мешает много факторов: холодно, ветрено, много вещей с собой… Я часто думал, что в спортивном стиле (вещи где-то хранятся, ты на легком велосипеде крутишь), можно было бы ехать заметно больше, быстрее. Но тогда пропало бы главное: автономное путешествие, расчет на свои силы. Все было бы не так, если бы с нами ехал, например, вездеход, перевозивший вещи. Вместо похода получилась бы «попса».

Вечером мы вышли к охотничьей избе, дверь которой была засыпана почти полностью. Даже не засыпана, а как бы запрессована твердым настом. Где-то минут за тридцать мы топорами расчистили проход. При этом Миша, который, как известно, ехал поход с гипсом на руке, и сильно комплексовал по поводу того, что не может быть в этой работе полезен. Махать топором в гипсе не вариант. Он решил применить свои силы иным способом, и нашел под снегом отличную лопату. Дело пошло быстрее. На фото справа автор текста рубит ступени, чтобы подобраться к двери. Дверь немного торчит над снегом левее лестницы. Вход на чердак открыт.

Внутри избы – словами не описать. Никакой «Хилтон» или «Рэдиссон» не может дать ощущение такого счастья, как простая изба на берегу Ледовитого океана, в которой есть печка и нет снега. Изба! Теплая! В ней есть заиндевевшее окно, две кровати. Кровати и стены убраны шкурами оленей. Ничего удивительного, шкура оленя растет тут прямо в тундре поверх оленя. Оленя можно поймать, съесть, шкуру выделать. А ватное одеяло, например, надо завозить с материка. Покупать за деньги, везти. Перед окном стоит стол, на столе аккуратно сложены предметы первой необходимости: спички, соль, кое-какие продукты длительного хранения. Лапша, например. Словом, все сделано так, что если человек из последних сил дополз до избушки, то тут он может не только отогреться, но и поесть. Через несколько минут зашумела печка. Это Кимбер первым делом проверил ее работоспособность. В избе стало тепло. Мы сняли с себя куртки, остались в термобелье. Как говорил один мой друг, поэт, «Вот оно счастье, нет его слаще».

Осмотр избы выявил богатую библиотеку. Ничего удивительного, интернета или мобильной связи, разумеется, нет. Посему, люди, которые тут живут, коротают время в чтении книг. Предпочтение – обычным, бумажным. Электричества ведь нет. Хотя, есть подозрительный сарай. Не исключено, что в нем стоит дизель-генератор, или может быть его привозят с собой летом люди. Что за люди сюда приезжают, можно судить по книгам. Книги – фантастически интересные. Я прочел страниц 60 книги прославленного летчика Мазурука , про становление полярной авиации. Остальные книги под стать: про первые экспедиции на Чукотку, про Дежнева, про Атласова, про советское освоение севера. Книга летчика называется «Над Арктикой и Антарктикой». В интернете есть.

Автор 1906 года рождения, был одним из пионеров и создателей Полярной авиации. Летал над теми местами, где мы сейчас идем. Сегодня рейс Москва – Певек компания ВИМ-АВИА совершает на самолете Боинг 757-200 менее чем за 8 часов. Во времена летчика Мазурука, такой рейс продолжался больше недели. Летали только днем. Каждый вечер – посадка. Часто – ремонт самолета. Или, по крайней мере, подготовка.

Летали без навигаторов. Штурман сидел и исчислял маршрут. Иной раз посадку совершали не штатно. На каком-нибудь озере. Самолеты были оборудованы для посадки на воду. Доставлял летчик Мазурук экспедицию Папанина на льдину, перегонял во время войны самолеты по ленд-лизу из Америки через Аляску и Чукотку. И даже совершил кругосветный перелет, перегоняя из Америки в СССР летающую лодку Каталину. Словом, время было страшное, но оно порождало героев. Наше время больше похоже на болото, в котором, если и рождается какой самородок-герой, то время затягивает его в трясину, а для людей такой человек является посмешищем. Сегодня славен тот, у кого больше квадратных метров жилья, или круче машина. Кстати, это хорошо понимают и жители Севера. Многие, с кем я разговаривал, не могут сформулировать, отчего они живут тут, на краю земли? Зарплаты тут высокие только у «верхов». Те, кто работает на земле, рабочий класс, получают вполне себе небольшие зарплаты. То есть, они конечно, выше, чем у нас. Но ведь и цены, скажем, в Певеке, просто зашкаливают. Особенно на то, что плохо хранится и много весит. Овощи, фрукты, напитки в бутылках стоят особенно дорого. Килограмм бананов тут стоит ровно в 8 раз дороже, чем в Питере... Но, хватит философствовать. Я зажег свечку, по праву толстого и тяжелого взял себе отдельную кровать. Худые «марафонцы» заняли вторую кровать вдвоем. Прекрасно! Тепло! На улице догорает закат. Закаты здесь длинные! Да и день становится длиннее на 10 минут ежедневно. За время нашего пути светлое время увеличилось на два часа. Ночи стали почти белыми. Эххх... прилететь бы в эту избу на недельку полярной ночью... Встретить бы тут Новый Год... Вдали от мобильной связи, интернета и прочих "прелестей цивилизации".

15 апреля

Это был ужасный день. Самый тяжелый на маршруте. В середине пути мне казалось, что мы никогда не дойдем. Никогда и никуда.

Но, обо всем по порядку. Утром мы встали в тепле и уюте. Сделали на горелке завтрак, залили термоса чаем, и отправились в путь. Вечером решили, что будем держать курс на следующую, известную нам избу. И для этого решили идти напрямую, срезая полуостров Ачим. До сих пор мне не ясно, было ли это решение неправильным. Может быть, просто место такое, что ехать было бы нельзя ни напрямую, ни вокруг. Вокруг – заметно дальше. Напрямую всего 10 км по полуострову, и потом уже море.

Наш штурман Миша прикинул направление, я посмотрел по GPS и пошел. Я всегда все делаю быстро (зато часто не качественно, качественно это к Кимберу), и всегда выходил минут на 10-15 раньше. Это, конечно, не правильно. Ведь должен же быть какой-то порядок. Идти лучше группой. Первый человек ориентируется, второй просто идет, третий отмахивается от медведей, если они подходят сзади. В любом случае будет взаимопомощь, если что. Но характер не позволяет. Итак, я собрался и вышел минут на 10 раньше. Прекрасная погода. Безветрие. Солнце на небе. Само небо синее-синее. Под ногами наст, который проваливается 7 шагов из 10ти. Это самое ужасное покрытие для ходьбы, которое только бывает. Даже хуже, чем глубокий снег. Рваная ходьба с постоянными провалами сильно напрягает. Прошел с полчаса. Смотрю – 700 метров. Прошел час. Преодолел чуть более километра. Сзади идут ребята, и видно, что им тоже не сахар.

Часа через два, пройдя около 2,5 км, я почувствовал, что сильно устал. Подождал ребят, выпили чаю. Пошли далее. Через 5 часов пути у меня возникло желание лечь в снег и остаться тут если не навсегда, то минут на 15 точно. Выпили второй термос. Через 6 часов пути я сдался. Говорю – больше идти не могу. Я выбился из сил. А прошли то всего ничего. Порядка 9 километров. А еще до избы – 11. Тогда вперед торить целину пошел Кимбер. За ним – Кампи. Третьим пошел я. Жизнь стала налаживаться. Идти по проторенной дороге намного легче. Тем более, скоро кончился полуостров, мы вышли в губу Нольде. Ехать все еще было невозможно, но идти стало намного легче. Особенно, когда идешь третьим. Зато стало красиво. Ачим – совершенно плоское безынтересное место. А за губой Нольде стоят холмы, которые красиво обрываются на десятки метров к морю гранитными уступами.

От мыса Перкайон пошла галечная коса. Мы вскочили на велосипеды и просто помчались к избе! Помчались, это и 5 километров в час, и даже местами 6. Летим! Не обошлось без казусов. На скорости 5 км в час, мои санки зацепились за какую-то корягу, и у них вырвало крепление. Санки у меня попались бракованные. Или, валялись на складе где-то, нитки сгнили. С этого момента у меня начались с санками проблемы. Я привязал их за стропы (через несколько дней стропы тоже порвались), и в санках поменялась развесовка. Теперь, вместо того, чтобы бодро вскальзывать на препятствия, они стремились расклиниться где-то. Куда-то зарыться. От этого, я почти ежедневно где-нибудь летал, куда-нибудь падал, где-то застревал. Пока, наконец, мы не съели большую часть провианта, который я вез, и я не выбросил санки.

Вечером нас ждала награда – вновь изба. С печкой. Без снега. На столе – коробок спичек. На коробке надпись: Товары-народу. В 1990 году в 12ой пятилетке будет произведено в 1,6 раза больше швейных машин. По советской традиции, не написано, в 1,6 раза больше швейных машин по сравнению с каким периодом? Но это и не важно. Как часто бывают в этих избах люди? Коробок был на половину заполнен спичками. Я его забрал с собой, оставив вместо него свои спички. А спички у меня оказались в кармане, сделанные в Израиле. С надписями на иврите. Считай – иероглифами. Вот люди удивятся, когда найдут такой коробок на берегу Восточно-сибирского моря. На фото справа коробок спичек на моем рабочем столе в Санкт-Петербурге.

Самый главный вопрос, что обсуждался за ужином, это «прекратится этот кошмар или нет». Сможем ли мы ехать следующим днем, или нет?

16 апреля

Погода начала портится. Потеплело. Небо закрыто тучами. Солнца нет. Видимость, правда, еще хорошая. Остров Шалаурова в 20 километрах от избы был виден хорошо. Хотя, позже, когда до острова оставалось уже километров 5, туман усилился, и он периодически пропадал из виду. Настроение утром было плохое. Не то, чтобы даже плохое совсем, сколько очень тревожное. Что нам предстоит? Опять «бессмысленный подвиг» переноски тяжестей по Арктике? Пессимизма добавляло то, что низовая метель, которая гнала нас накануне в спину, очевидно, несла снег вперед. А куда вперед? Не отложился ли этот снег как раз вдоль скал? Вроде именно в них упирался вчерашний ветер.

Я опять минут на 10 раньше вышел, и поехал по косе. Думаю, слава Создателю (или слава Природе), что как минимум пару километров, пока тянется коса можно ехать. Коса уперлась в скалы, и я сошел на море. А на море мало снега. А на море – видны темные пятна, где снега нет почти совсем. А по тем пятнам вполне себе можно ехать. Я поехал, и от радости пел в голос! Едем! Мы едем!!! Вчерашний кошмар позади! Между пятнами льда, хоть и с напрягом, но тоже ехать было можно. Иногда пройдешь 50 – 70 метров, там, где снежные заносы, и дальше едешь. Единственное, усиливается туман. Солнца нет. Рельеф читается очень плохо. Имеется в виду, микрорельеф снега. Вдруг, ни с того, ни с сего, велосипед начинает подниматься вверх. Ага, въезжаем на надув. Затем переднее колесо опускается. Ага, съезжаем обратно на лед. Это, конечно, страшно раздражало. Мы еще не знали, какая погода будет назавтра! И что такое, настоящая белая мгла!

В местах, где водятся медведи, это как будто витает в воздухе. Если у Биллингса, на Ачиме, было очевидно, что медведей там почти нет, то здесь, около острова Шалаурова, и на мысу Кибера, присутствие их просто ощущалось. Не знаю, как Миша и Дима, а я просто чувствовал, что место – медвежье. Здесь же, впервые увидели и след медведя. Это был очень старый след, может быть, медведь шел тут месяц назад, а то и больше. Но след впечатлял. Это был самый большой след медведя, из тех, что мы вообще видели. Видимо шел взрослый самец. Лапа его была больше, чем две мои ладони сложенные вместе.

Вошли в пролив, отделяющий мыс Кибера от острова Шалаурова. Созвучие Кибер – Кимбер, давало нам с Мишей много поводов для шуток. Например, у нас возникло предложение, что надо мыс Кибера после экспедиции, переименовать в мыс Кимбера. Но для этого должен быть веский повод. Нужна причина, по которой можно было бы переименовать мыс! Вескую причину нашли: решили сделать на мысу могилу Кимбера. Кимбер, впрочем, не одобрил эту идею. Прямо у мыса сделали привал, попили чайку, и отправились далее.На фото справа - Солнце над мысом Кибера.

Характер льда кардинально поменялся. Теперь мы ехали по огромным ледовым полям, которые перемежались торосами. Это интересная форма рельефа. Едешь по льду, и сам высматриваешь место, где торосы, которые отделяют тебя от следующего ледового поля, кажутся проезжими. В случае удачи, удается проехать торос, и вновь едешь по ледовому полю. В случае неудачи, перетаскиваешь велосипед через торос, и вновь едешь по ледовому полю. Снега немного.

На нашей карте была показана изба с красивым названием «изба колхоза Большевик». К ней мы и стремились, надеясь опять поспать на оленьих шкурах, с печкой, в уюте. Не случилось. То ли лихие люди унесли, то ли стихия погуляла, но крыши у избы не было. А место само – очень романтическое. Скалы в этом месте отходят, в море впадает какая-то речка. Стоит изба, а за ней еще какие-то постройки. Подходим ближе – зона. Вернее, ее остатки. Квадрат земли, обнесенный проволокой, по углам прожектора. Внутри из построек остался лишь какой-то каменный барак с выбитыми стеклами. Хорошее место для отбытия наказаний. Классическое. Чукотка. Берег Ледовитого океана. Зона. Рядом колхоз Большевик… За зоной показались и балки геологической партии. Тоже брошенные. Без окон, без дверей. Многие покорежены ветром. Здесь видимо жили вольные геологи, у которых на черных работах подвизались зэки. Балков много, но все битые, без печек. Найти бы, хоть один без снега внутри. Все просторнее, чем в палатке. И один балок нашелся. С целым стеклом в окне, с дырой в потолке, которую мы заткнули чем-то (ранее в ту дыру уходила труба от печки), и, главное, с большим портретом Ленина. Решили, переночевать надо тут. Тем более, что было довольно тепло. Вечером на улице пошел снег. Проехали 30,3 км.

17 апреля

Невероятно, но снег шел всю ночь. Певек вообще засушливое место. За год в нем выпадает 221 мм осадков. В Санкт-Петербурге, для сравнения, 600 мм. В пустыне Каракумы, для сравнения, выпадает 150 мм осадков. В апреле в Певеке по статистике должно выпадать за месяц 8-9 мм осадков. Какое там! Выпало снега миллиметров 50-70. Треть годовой нормы. Невезение. Страшное невезение. Теперь, значит, месить снега до второго пришествия нас в Певек? Настроение упало до нуля. К тому же, в воздухе повисла какая-то белая мгла. У Джека Лондона, вероятно, именно такое состояние природы называлось «белое безмолвие». В походе 2007 года у нас тоже такой день был. Вся природа как будто залита белой взвесью. Вроде как, это не туман. Туман обычно влажный. Не туча. Но не видно ничего. Солнца на небе не видно, рельефа местности не видно. Выехали из лагеря, поехали дальше по берегу. Сначала ехали по косе. Затем спустились на море. Но ехать было сложно. Почти никак. Главное – что ничего не видно. Поверхность моря неровная. То торосы, то надувы. Это все смотрится как белый лист. Однородно.

Я перешел обратно на берег. Ребята немного отстали. Пошел пешком по берегу. Тоска. Идешь пешком, ничего не видно. Кое-где проедешь метров 300, и опять пешком. Вдруг я увидел длинный спуск к морю, и начало галечной косы. Ну, вниз-то, поеду хорошо! Я сел на велосипед и нажал на педали. Велосипед при первом же нажатии ушел куда-то вниз, я полетел через голову, упал. Через долю секунды на меня свалился велосипед, и за ним - санки. Секунду я полежал, приходя в себя, и пытаясь ощутить, все ли у меня в порядке. Вроде острых болей, кроме места, куда пришелся удар велосипедом, нет. Я аккуратно выполз, и увидел, что я сиганул со снежного козырька, высотой как минимум в три метра. «Длинный спуск», по которому я хотел проехать, оказался на поверку обрывом. Но, стоя у его самого края, я в «белом безмолвии» так и не смог его разглядеть. Со стороны, если бы кто смог это видеть, выглядело все интересно. Идет человек с велосипедом, подходит к краю обрыва, садится на велосипед, и нажимает на педали. Кстати, а где мои коллеги? Мои коллеги, как всегда, чуть припоздав со сборами, приближались к обрыву. Первым шел Кимбер. По его действиям я понял, он тоже не видит обрыва. Я стал ему кричать, принимай правее, еще правее. Дима пошел обходить обрыв, но, не видя его края, тоже соскользнул вниз. Правда, уже там, где высота была вдвое меньше. Больше всего повезло Мише. Он и так шел с переломанной рукой в гипсе. Ехать это мешало не сильно. А вот толкать велосипед Мише было намного тяжелее. Он одной рукой (левой) держал руль, а другой рукой толкал руль локтем. Посему, на пеших участках Миша отставал сильно. Дима дирижировал Мишиным проходом:

- Теперь бери правее, еще правее. Еще, еще...

Миша соскользнул с обрыва, когда его высота была около метра. Удивительное дело. Обрыв не виден до такой степени, что, даже слушая команды людей снизу, все равно без проблем спуститься никому не удавалось.

На море было плохо. Ехать было сложно. Все засыпано снегом. Ничего не видно. Решили послушаться Кимбера и выйти на берег. Получилось великолепно. На берегу как раз начались галечные косы. Велосипед по ним просто летел. Свежий снег не мешал. Даже помогал. Ведь санки волокуши по снегу идут куда как веселее, чем по гальке. По гальке с санками вполне себе едется 5-7 км в час. Слезать с велосипеда почти не приходится. Пожалуй, именно вечером этого дня, мне пришло осознание, что мы, наверное, дойдем до конца похода. Стала приходить некая уверенность. Все-таки, если вычесть Ачим, ехать удается. 30 км проезжаем в день без особого напряжения. Резерв дней есть. В плане, если что, переждать погоду.

Проехав 28 километров, решили заночевать в избе с выбитыми стеклами. Внутри, конечно, снег. А где его нет? Зато есть печка. Тепла от нее почти нет – всю Арктику не нагреешь. Но воду топить можно. Тем более что черный Биллингсовский бензин свое не менее черное дело сделал. Накануне у нас засорилась одна горелка, теперь вышли из строя обе. Чистим горелки. Одна, похоже, погибла безнадежно. Другую реанимировали. Вместо стекла в избе вставили знамя наших спонсоров, прибили гвоздями. Натаскали дров. Печка дымит, топим с открытой дверью. А все равно! Какой-никакой уют. Выходишь на улицу – ветер белую мглу разгоняет. А впереди по курсу, вдалеке виден огонек! Что за огонек? Это у мыса Козьмина навигационный знак на солнечных батареях. Новый, кстати. Красиво стоит под скалой. Ранее маяки были не на солнечных батареях, и не со светодиодными лампами. Этот совсем новый. Загорается лампочка километрах в 10 – на душе приятно. Цивилизация. Душе приятно, а мозг вопросы задает: а чего приятного то? Это необслуживаемый световой знак, чем он тебе поможет? Иное дело, что с потолка над кроватью, накрытой полусгнившим матрасом, висит черный «карманный» фонарь. «Карманный» в кавычках. Большой фонарь на батарейках. Наверное, штук пять больших батарей влезает в его корпус. Поворачиваю выключатель – загорается слабый свет. Неизвестно, сколько времени этот фонарь висит в избе. Кто-то его забыл. Может быть команда лыжников, которые ходили в этих краях в 2007 году. Может быть, Жиль Элькем, проезжавший тут на собаках. Или просто охотник. Все равно, приятно.

18 апреля

В этот день я проснулся другим человеком. Человеком, который уверен в успехе экспедиции. На душе стало спокойно. Никаких вертолетов не понадобиться. Все пройдем, проедем, преодолеем. Да и солнышко вновь появилось на небе. А когда на небе солнышко, то все кажется прекрасным. Тем более что и местность тут красивая. Горы, море. Галечные косы. Цивилизация тут уже близка. Попадаются снегоходные колеи. Значит люди заезжают сюда для охоты, например. Едут откуда-то с континента. Может быть, даже из Певека. Не так и далеко. По прямой заметно меньше 100 км. Ехать по снегоходной колее, пусть и старой, удобнее, чем по целине. Правда, начинаются торосы. Причем не те торосики, которые мы видели раньше. Которые мы на велосипедах проезжали на раз. А уже серьезные торосы, по 2-3 метра высотой. Натуральные ледяные стены. Перемещение по ним, конечно, невозможно. Зато по морю едется хорошо. Еще лучше – по галечным косам.

Недалеко от мыса Козьмина пересекаем 70ую параллель. Фотографируемся на память. Справа - пикник в честь пересечения 70ой параллели. Я протягиваю сотоварищам куски копченой колбасы. Настроение хорошее. Надо было, конечно, в честь 70ой параллели выпить по 70 грамм 70ти градусного напитка. Но у нас иные традиции.

Едем то по морю, то по берегу. Пешеходных кусков почти нет. У нас на карте обозначены избы. Увы, все они разрушены. Одну проехали – нет крыши. Вторую – аналогично. На отмели увидели автобус пазик. Стекла выбиты, внутри печка. Сколько же времени он тут стоит? Да и как он сюда попал? Дорог нет, а техника – обычный автобус. Мы пошутили: рейсовый автобус Валькаркай – Биллингс. Количество бочек из-под топлива стало зашкаливать. Валяются каждые 200 метров. Да что там бочки. Встретили выброшенный на берег ржавый корабль. Цивилизация!

Ближе к вечеру поняли – можем вполне доехать до Валькаркая. Валькаркай – это центр цивилизации! Шутка ли – полярная станция, на которой живут 4 человека! Наверное, у них есть баня. Вероятно, у них можно переночевать. Последние несколько километров мы ехали со скоростью почти 10 км в час. За 5 километров до станции увидели след медведицы и медвежонка. След свежий, на снегу хорошо видный. Километра за три мы вновь пересекли их следы. В этот раз, медведи уходили обратно в море.

Валькаркай нас встретил руинами. Я уже успел впасть в уныние. Подумал, что людей эвакуировали. Оказалось, что с востока к Валькаркаю прилегала воинская часть, давно расформированная. Бочки, брошенные дома, антенны. Я уже успел прикинуть, где ставить палатку, чтобы ее закрывало от ветра каким-нибудь домом, как увидел впереди себя собак! Раз есть собаки, значит, есть и люди. И точно, на крыльце дома показались люди, которые предложили нам ночлег. Мы с удовольствием согласились.

19-20 апреля

Мы – полярники. Дневка на Валькаркае.

На станции очень хорошо. Приятные люди, некоторые объездили весь север. Страна наша не обделена полярными станциями. На столе всегда стоит еда. Красная рыба кусками. Сало. Хлеб. Хлеб пекут прямо на станции. Начальник станции, Борис, иногда выезжает на охоту. Это можно понять по вареной оленятине, которая украшает стол. Борис очень интересный человек. Много рассказывал о дальнем востоке. Еще очень интересный собеседник – Андрей. Андрей, похоже, обладатель самого богатого полярного опыта. Он и на Врангеля работал, и в других станциях на континенте. Замечательные фото с Врангеля. Вид из окна полярника: стоят овцебыки, поодаль что-то обнюхивает белый медведь, за ним, на отдалении, резвятся собаки. Будни полярной станции.

Впрочем, на Валькаркай тоже заходил белый медведь. Это случилось осенью, когда у медведей плохое время для охоты. Огромный медведь зашел в поисках съестного на станцию. Личный состав попрятался в дом. Медведь зашел и в дом. Наружные двери на севере открываются внутрь. Чтобы если пургой занесет, то можно было бы откопаться. Медведь зашел в сени, но внутреннюю дверь открыть не смог. Вернулся на улицу. Вокруг него стали бегать собаки. А с собаками на станции в то время было плохо. Была одна старая собака, два ее полугодовалых щенка (но уже большого размера), и старенький пес Жиля Элькема Арчум. Словом, вроде собак 4, но толку маловато. Стар и млад. Медведь убил одну собаку, мать щенков. Стал ее поедать. Другого щенка (Фунтика) поймал… Как я понял, медведь в Арктике не торопится. Торопиться ему не надо. Поймал вторую собаку, стал примеряться, как ее придушить, но на счастье Фунтика Арчум подскочил к медведю с тыла, и укусил его. Медведь выпустил Фунтика, развернулся, но Арчума не догнал. Все это снималось на камеру людьми через стекло. Откуда-то со второго этажа. Борис кинул в медведя петарду. Тот и ухом не повел. Тогда в него кинули какой-то палкой. Ноль эмоций. Сел медведь посреди станции, и смотрит, что бы такое съесть. Или, может быть, не что, а кого? Полярники, однако, смогли передать по рации в Певек о сложившейся обстановке. Через сутки приехал вездеход с охотниками, и медведя убили.

Еще Валькаркай знаменит тем, что тут снимался фильм «Как я провел этим летом». Мы посмотрели его прямо на станции, узнавая и радиорубку, и кладовку, и цветы, растущие внутри дома. Конечно, и окрестности станции вполне узнаваемы. Сходили мы и в баню, также прославившуюся посредством фильма.

Полярники в свою очередь опробовали наши фатбайки. Конечно, пришли в восторг. Если кто занимается торговлей велосипедамии - ломите бесплатно идею. Продавать ФАТбайки на полярные станции. В районе Валькаркая на таких велосипедах можно ездить как угодно. Хоть вдоль, хоть поперек. Хоть на море, хоть на озеро.

Вместо одного дня на станции мы пробыли два, так как вновь давали пургу. Решили переждать.

21 апреля

Тепло попрощавшись с полярниками, мы поехали по льду моря далее к заброшенной станции Туманная, к самой северной точке Чукотки. Лед был прекрасным, ехалось хорошо. Торосы были небольшими, солнышко светило ярко. Идиллия кончилась ровно у Туманной станции. Там мыс, и от него начинается поле с огромными торосами, по 2-3 метра высотой. Кроме этого, поля разломаны свежими трещинами, кругом следы белых медведей. Похоже, эти торосы – излюбленное место для их охоты. В трещинах полощется нерпа, медведи ее выслеживают. Следы совсем свежие. В одном месте медведь наступил в воду, и пошел дальше по снегу. Следы на снегу были еще мокрыми. Медведь прошел буквально 2-3 минуты назад. Правда, по следам медведей можно было судить, что они не хотят встречаться с нами. Все свежие следы были от нас. Медведи чуяли нас заранее, может быть, даже видели. И уходили. На нерпу мы были похожи мало. А, может быть, хорошо пахли гарью бензиновой горелки. На фото справа - на самой северной точке Чукотки можно неплохо позагорать. Когда погода, конечно, позволяет.

Скорость по торосам упала до 800 метров в час. Но настроение все равно было хорошим. Во-первых, красиво. Во-вторых, солнышко светит. В-третьих, Миша идет последним, и если кого и съест медведь, то именно его. Правда, фальшфейер я все равно держал в руках. Мало ли, медведь попадется бракованный. Нападет не на последнего, а на первого. Это может быть обидно.

Преодолев километра два торосов, мы вышли на более-менее ровное поле. И покатили по нему на юг. Самую северную точку Чукотки обогнули, теперь на юг, в Чаунскую губу. Только отъехали, опять торосы. В этот раз, удалось взять мористее, и в целом, объехать поля. Вывернули в Чаунскую губу. Вдоль берега шли торосы, за торосами виднелась изба. Прямо на Певек шла отличная ледовая «дорога». Мы заспорили: ехать в избу или нет. Была некоторая надежда, что в нее приедет к нам в гости Юра Капасев из Певека. Это уже близко. По прямой – километров 40. Но торить торосы не хотелось.

Вдруг в торосах показался проход, и мы зарулили в избу. Юра уже нас ждал, и в кастрюльке у него кипятились сосиски. Некогда, в этих краях стоял поселок. Однако море его подмыло. Жителей отселили в Янранай, а одна изба осталась целой. В ней мы и заночевали в приятном обществе Юры, и с видом на Чаунскую губу. За день прошли 32 километра.

Ночью опять поднялся ветер. В избе он не казался таким уж ужасным.

22 апреля

Вечером мы представляли, как мы сядем на велики, и по хорошему льду Чаунской губы приедем прямо в Певек. Торжественно со льда поднимемся в город… Природа распорядилась иначе. Я не могу понять, как так получилось, что мы вышли из избы в штормовую погоду. Мне не казалось, что ветер сильный. А ветер был не просто сильным. Это был шторм. На сайте rp5.ru есть архив погоды. Можно ввести «Певек», 22 апреля, и посмотреть, что фиксировала метеостанция в Певеке 22 апреля 2013 года. Ветер 22 апреля фиксировался до 33 метров в секунду, а в порывах в утренние часы до 41 метра в секунду. Правда, основной удар стихии пришелся на ночные часы, и когда мы вышли было уже спокойнее. А к вечеру, ветер почти совсем стих. 8 метров в секунду с порывами до 15, нам уже казалось штилем.

Юра, как понимающий толк в ветрах местный житель, сразу пошел берегом. У него обычный велосипед, все равно, ехать бы ему мало где удавалось. Мы вышли на лед, но выгрести против ветра было нереально. Вернулись на берег, поехали-пошли по косе. Затем, когда коса уперлась в торосы, сошли на берег, и… попали в какую-то струю. Я до сих пор не понимаю, что толком происходило. Юра, который прошел минут на 20-30 раньше нас, вроде как прошел нормально. Мы же реально были остановлены ветром. Это не фигура речи. Мы стояли на месте, пытаясь сделать шаг. Если это удавалось, то радоваться было все равно рано. Ветер просто тащил назад. Сложнее всего было с велосипедом. Пока велосипед был носом к ветру, его удавалось держать. Если же ветер разворачивал велосипед, то его выбивало из рук, и клало на землю. По земле, правда, не волочило. Так мы стояли втроем, совершая движения, более подходящие для больных церебральным параличом, чем для велосипедистов. Но вперед двигаться не могли совершенно.

Наконец, мне стало приходить осознание, что надо как-то ситуацию разруливать. Не век же стоять на ветру, наблюдая, как вдалеке Юра Капасев более-менее идет. А мы – стоим. Тогда я лег на бедро, взял велосипед, и ползком на бедре добрался до тороса, под прикрытием которого удалось встать. Перелез через торос, и пошел по берегу. Было, конечно, дико обидно – вот лед. Чистый. Гладкий. Закатить бы по нему с ветерком. В хорошем смысле с ветерком. А с таким ветрилой ловить нечего. Тем более, по закону туризма, ветер встречный. Кампи и Кимбер добрались до берега пешком. Не ложась на лед. Может быть, они сильнее меня, или, что совершенно точно - тоньше. Или более ловкие. Не знаю, но полз на бедре я один. Остальным как-то удалось не терять вертикальности.

До Певека в этот день не дошли. Проехали 24 километра, и встали на ночлег в рыбацком балке. Певек уже рядом. До аэропорта вообще 13 км. Заработала сотовая связь. Что там связь! Рядом поселок Янранай! Столица мира! 62 жителя! Магазин есть!

23 апреля

Утром проехали 13 км до аэропорта, где сдали велосипеды, и отправились в центр на попутке. Певек казался нам родным. Люди, магазины. В городе даже есть кафе, где мы посидели с Мариной, рассказывая ей об «ужасах велотуризма в полярных условиях». Думаю, Марина считает нас ненормальными. Не буду спорить, аргументов, что это не так, у меня нет. Но ведь как в песне поется: «лучше жить километрами, чем квадратными метрами…». Хотя и Певек имеет лозунг: «Город романтиков и ромашек».

Там где цивилизация, там и органы власти. А у них особый счет. Оказывается, в управлении ФСБ в Анадыре наши пропуска были оформлены неправильно. Это было сообщено в Певек. Нас уже поджидали… Дело в том, что в графе «цель визита» было написано «работа». Далее указывалось место работы там, где мы собственно и работаем… но в Петербурге. У меня гордо стояло: «цель визита на Чукотку – работа в ООО ВелоПитер». Но, если мы едем на работу, то у нас должно быть еще какое-то дополнительное разрешение-согласование-обоснование-пропуск. А у нас только «усы, лапы и хвост – вот наши документы». Но страна меняется. Пограничник, который нам рассказал о неправильности наших пропусков, сделал их скан, и просто улыбнулся:

- Не переживайте. Это не ваша проблема. Это ошибка нашего управления. Отдыхайте спокойно.

Приятно. Конечно, большого спокойствия на Чукотке нет. Кто его знает, что у нас еще не так. Опять же, кто разрешил, так и не ясно. Может быть, раньше, за чужую ошибку мы бы и попали в какой-нибудь изолятор, или еще куда. Но теперь - разгул либерализма! За чужую ошибку отвечать не надо.

24 апреля

Мы сели в самолет ВИМ-АВИА, и отправились на большую землю. Об этом можно было бы и не писать, если бы не два обстоятельства. Первое – сразу после взлета, мы увидели «самое синее в мире, Восточно-сибирское море мое». А ранее оно было белым.

Ночной ураган поломал лед и унес его на север. Вдоль берега тянулась полоска воды, километров на 10 шириной. Интересно, а где эта полоска воды заканчивается? Этот вопрос не давал нам покоя. Ведь мы могли бы запросто оказаться на той стороне льда. Это была бы сильная шутка. В конце пути, со съеденными припасами, оказаться отрезанными от континента. Да и черт с ним, с континентом. Но наша авиакомпания летает в Певек один раз в две недели! Интересно, как эту полосу воды можно обогнуть? Самолет все летел и летел, а полоса все не кончалась и не кончалась. Тысячу километров летим – полоса воды есть. Да, невероятное везение, что мы на борту самолета едим обед, а не сидим на льдине в ожидании, когда же море опять замерзнет. Такого масштаба «полынья», да под весну может замерзать как раз и две недели. Если не случится нового урагана. Такие же явления природы, как разрыв льда, встречается в проливе Лонга, да и в других местах побережья. И случается это как в декабре, так и апреле.

Втрое обстоятельство – «экскурсионная программа». Когда летишь на запад, то догоняешь солнце. Весь маршрут у нас было два часа дня. Над всей Арктикой безоблачное небо (не путайте с Испанией). Видно все. Самое красивое место – полуостров Таймыр, обрамленный горами Бырранга. Все остальное – снег и лед. И так шесть часов из семи. Да, «широка страна моя родная, много в ней, лесов полей и рек». Но больше всего, видимо, тундры и арктической пустыни, льда и снега. Как знать, удастся ли когда еще, побывать на Арктических просторах? Ведь на нашем севере разруха. Аэропорты закрываются, рейсы отменяют. Певек еще держится, а Тикси, Хатанга, Диксон? Может быть, попробовать на прочность Аляску? Север Канады? Гренландию? Надеюсь, что моя жена не читает этот отчет. Ей я пока говорю, что никуда больше не собираюсь. Хотя, тренировался я к походу на Чукотку вместе с ней, и мне кажется, что она осталась довольна. Не скрою, готовился я к поездке на Канарских островах, где даже в январе хорошая погода. Целый месяц я торил горные дороги Гран Канарии, Тенерифе, Лансероте и Фуэртовентуры. Утром в горы, вечером в океан. Подготовка удалась на славу. Рекомендую всем, даже тем, кто потом не планирует загорать на пляжах Восточно-сибирского моря.

Статья про снаряжение будет опубликована позже.

В заключении хочу выразить благодарности всем, кто нас поддержал. Во-первых, авиакомпаниями ВИМ-АВИА, и АВИАТЕК. Без вашей помощи, дело бы не пошло.

Видео

Фильм "Рецепт хорошего отдыха".
Участник XI Фестиваля туристских фильмов "Сто дорог"