Собрались как-то пятеро соотечественников попить пивка и посмотреть кассетку про путешествие митьков в Европе. Выпили, посмотрели. И решили: тушкой, чучелком, но ехать надо. В сентябре уехали, через месяц вернулись, прокочевав на велосипедах 1500 верст. Натиск пятерки диких украинцев на непуганую Европу был стремителен и неотразим: все блага и впечатления, о которых вожделеют украинские любители путешествий, давались почти легко и едва ли не задаром.

абсурд верен, потому что он абсурд

Вначале была убежденность, что человек произошел не от обезьяны. И не труд его создал, а нечто, неведомое классикам марксизма-ленинизма. Отсюда исходила наша убежденность, что работа не является основным предназначением человека разумного, особенно в наше время, в нашей стране, когда доблестный изнуряющий труд ни коим образом не отражается на благосостоянии основной массы граждан, к которой, увы, относимся и мы. В такой ситуации склонность к работе весьма сходна с алкоголизмом: ежедневный праздник труда есть, тошнота поутру от перспективы снова отправляться на работу присутствует, но денег как и в случае запоя не прибывает. Одно утешение: печень функционирует нормально. Возникает логичное желание отдохнуть от ударного труда без стимулов и ощутимых результатов. Проблема в одном: отдых также требует денег (если, конечно, ваш организм не научился впадать в летаргический сон на 24 дня плюс праздники и выходные). Вдумчивое наблюдение за окружающей действительностью открывает многочисленные приметы абсурдности происходящего. Но, если верить классику абсурда Альберу Камю, абсурд отрицает самое себя, равно как и все постулаты псевдообъективной реальности. Мы поверили Камю, после чего отсутствие сколько-нибудь значительных денег не представлялось значительной преградой. Посему начали не с того, что можем, а с того что хотим. А хотелось малости - уехать. Желательно подальше - туда, где популяции чиновников не столь многочисленны и агрессивны, где блюстители закона не умеют грызть семечки и хамить гражданам на суржике, а остальные не торгуют "катанкой" в переходах, не давят пассажиров общественного транспорта "кравчучками" и не ранят в толпе соотечественников острыми локтями. То есть всего того, что емко характеризуется эпитетом "совок". По этой причине было решено удалиться в месячное изгнание на территорию могильщика социализма - лоснящуюся от сытости капиталистическую Европу.

Нужно было спешить, потому что сонмы братьев-славян, облюбовавших в последние годы этот край тысячи и одного сорта колбасы способны ненасильственным путем обезобразить личико Западной Европы. Определив генеральное направление штурма, взялись за отработку тактики. Предстояло выбрать маршрут, способ передвижения, места дислокаций на вчера еще вражеской территории, способ получения виз. Наиболее существенным в этом перечне было обнаружение способа быстрого и, главное, бесплатного проникновения на западноевропейскую территорию. Требовалось некое совершенно абсурдное решение... Пожалуй, господин Камю остался бы доволен ходом наших мыслей: во-первых, альтернативы воздушному транспорту не было, поскольку долгий наземный путь сулил длительное продвижение по изрядно наскучившей территории плюс общение с погран-таможенными службами. С другой стороны, просьба к пассажирским авиакомпаниям "подбросить до Европы "за так" выглядит примитивно и неоригинально: это априори означает провал. Экспериментально доказано, что от одной только фразы "не желаете ли стать нашим спонсором?" у чопорных клерков пассажирских авиакомпаний случается несварение желудка. Тем не менее, многочисленные охотники халявы продолжают задавать руководящему звену пассажирских авиакомпаний этот бесперспективный вопрос. Что ж, пусть их! И отчего-то ну ни кому не приходит в голову обратиться с просьбой подбросить в Европу к шефу карго-авиакомпании? Это же чистейший абсурд. Поэтому мы и задали интригующий неординарностью вопрос президенту киевской компании транспортных перевозок "Авиасервис" Владимиру Гаврилову. Такое нахальство произвело впечатление. Было получено добро на бескорыстную доставку нашего коллектива в Люксембург и обратно.

После этого следовало хоть приблизительно набросать маршрут авантюрной акции. Ничего лучшего "Карты автодорог Западной Европы" 1975 года выпуска под руками не оказалось. Позже, при рекогносцировке на местности выяснилось, что единственным достоинством этого топографического документа являлось отсутствие ошибок в названиях столиц европейских государств. Не совсем трезвой рукой ткнув карандашом в точку "Люксембург", я сделал размашистое движение, изобразив подобие овала. Опорными точками геометрической фигуры помимо Люксембурга служили Париж и Амстердам. При движении по зарубежным территориям решили мимикрировать под велосипедистов. Резонов тому было несколько: во-первых, мобильно; во-вторых, перемещения в пространстве осуществляются бесплатно; да и везти скарб на багажнике значительно приятнее, чем тащить на горбу.

На следующий день я отправился в посольство Королевства Нидерланды. Мои башмаки впервые со дня их давней продажи блестели, свежевыбритый и надушенный я бодро нес в папочке письмо на имя консула. Его суть: группа украинских почитателей велопутешествий стремится вступить в контакт с представителями голландской велоцивилизации. Кажется, эта идея был потаенным и доселе нереализованным желанием атташе по культуре. При личной беседе он излил душу: 90% украинских туристов, отправляющихся в равнинную страну тюльпанов и велосипедов преследуют единственную цель: добраться до славного города Утрехт, прикупить на грандиозной общеевропейской автобарахолке нечто, дабы пожизненно коптить этим хламом украинскую атмосферу. Таким образом я разжился в посольстве набором адресов нидерландских велоклубов, куда разлетелись наши призывы выслать приглашение. Мы клятвенно обещали, что приглашающая сторона ни за что не увидит нас воочию, равно как не станет получать телеграмм с просьбой ссудить денег на дорогу домой, на провиант и сувениры. Далее случилась невообразимая вещь: все ответили нам "Да". Мы явились в посольство с приглашением от Голландского клуба всемирных велопутешественников. Нам не только оформили визы за считанные дни, но и не востребовали положенных 30 долларов. Виза называлась Шангенской и давала право на продвижение по семи государствам Европейского товарищества.

Мы дружно выдохнули и принялись за хаотические сборы. Готовились в Европу как в тайгу, как в тыл врага. Все было рассчитано на автономное продвижение по вчера еще вражеской территории. Напуганные россказнями "бывалых людей" про ужасы европейских цен набивали велосумки салом, сухарями, тушенкой. Нашлось место и для "Горилки" - на случай, если тоска по родине прихватит. Веловояж по Европе несколько безопаснее чем на лыжах по тундре, однако предполагает, что велопутешественники как минимум освоили принципы посадки на велосипед, сохранения равновесия при движении и способ неаварийного торможения. Увы, большинство "aasy rides" порядком растеряли эти бесценные знания со времен беззаботного детства. Да и ездовые качества стальных коней оставляли желать лучшего. Но ничего другого нам не оставалось: в Европу хотелось - не в моготу.

Наконец, в нужный день мы оказались в нужном месте - чреве грузовика АН-12, следующего по своим делам в Люксембург. Все невпопад шутили, умеренно употребляли алкоголь, курили табак. У наших ног - шестью километрами ниже - была Европа. А впереди - 28 кочевых дней по Люксембургу, Франции, Бельгии и Нидерландам. Костры в центральных парках, ночевки под скамейками, распитие алкоголя, поедание пицы на церковных папертях и... полное отсутствие ностальгии.

Бойся автобана всяк суда въезжающий! Люксембург встречал нас легкомысленно: ни тебе суровых пограничников, ни таможенников ни еще Бог знает кого, призванного охранять беззащитных люксембуржцев от иноземных террористов и наркокурьеров. Вместо всех этих милых людей, проводивших нас в бориспольском аэропорту, в Люсембурге встречал клоунского вида дядя в униформе - стопроцентный европейский жандарм. Второй добряк, охватив взглядом пирамиду из наших сумок и велосипедов, достойную служить усыпальницей скифского вождя средней руки, миролюбиво поинтересовался: уж не везем ли мы наркотиков, табака, кофе и алкоголя в оптовых количествах? Категорическое "нет!" означало окончание незатейливой таможенной процедуры.

Великое Герцогство Люксембургское невелико. Но богато. Богатство бросается в глаза. Роскошных "бимеров" и "мерседесов" почти так же много как на улицах Киева. Свыше сотни местных и иностранных банков оперируют мощнейшими финансовыми потоками, проходящими через карликовое государство площадью с Киев. Этакая миниатюрная Швейцария. Впрочем, не обходится без проблем. Скажем, власти Люксембурга ломают голову - куда потратить деньги, скопившиеся в многочисленных фондах. В итоге направляют их на реконструкцию архитектурных памятников, которых тут множество. На протяжении столетий эта земля переходила из рук в руки иноземных воинств. Но всякий раз завоеватели оставляли после себя не пепел и руины, а привносили что-то новое в культуру и облик страны-малыша. Особенно заметно это в архитектуре. Здесь соревновались в фантазии германские, французские, бельгийские архитекторы разных эпох. Но наибольший след оставили австрийцы. Пожалуй, только сапог российского солдата никогда не ступал на люксембургскую землю. Напротив, горчаковские дипломаты представляли интересы Люксембурга на международной арене. Поэтому люксембуржцы и сегодня с симпатией относятся к славянам. Здесь вы их отыщите без труда.

Славянское население можно разделить на три категории: это те, чьи предки оказались здесь соответственно во времена первой и второй мировых воен. А теперь нахлынула третья волна - новых русских и - украинцев. Последние не вызывают любви люксембуржцев. Нередко постсоветские граждане занимаются здесь не совсем благовидным бизнесом. Одни обслуживают чужие капиталы, украденые во времена развала СССР; другие заняты банковской перекачкой и отмыванием грязных денег. В последние годы швейцарские банки пытаются "очиститься от скверны" и многие транснациональные теневики обживают более лояльный Люксембург. Впрочем, не всякий люксембуржец - миллионер. Не диковинка здесь интеллигентного вида гражданин, подметающий улицу. У маленького государства существует образовательная проблема - здесь нет собственных высших учебных заведений. Большей частью доучиваются в университетах Нидерландов. А это недешево. Невысокий образовательный уровень местных жителей зачастую ставит их в проигрышное положение перед иностранцами, и те вытесняют аборигенов с престижных должностей. Но, хозяева не унывают - даже дворники и бродяги выглядят весьма жизнерадостно.

Отметившись на центральной площади столицы, двинулись на Метц - первый французский город на нашем пути. Извините за тривиальность, дорога оказалась отменной. Мы и не заметили, как выехали из столицы страны размером в несколько футбольных полей. Окрыленные статусом иностранных туристов, мы неслись по зеркально ровной автостраде-четырехрядке. Казалось, Европа заждалась нашего появления: проносившиеся мимо авто призывно сигналили, водители оживленно жестикулировали. Мы не успевали махать рукой в ответ: что за милые люди, эти европейцы! Это мнение вскоре опроверг дорожный патруль. Офицер с бляхой на груди, не напоминал гостеприимного хозяина. Он что-то невежливо и разгорячено тарабарил на непонятном наречии, затем потребовал "аусвайс". Мы в замешательстве отдали документы. С пачкой тризубых паспортин офицер залез в свой "мерседес" и стал сверять что-то в компьютере. Умная машина, очевидно, проинформировала, что мы не воспитанники дома умалишенных, а всего лишь дикие граждане государства украинского, приглашенные в Европу голландским велоклубом. Наивный страж порядка заметно оттаял. Он возвратил паспорта с натянутой улыбкой и продолжил общение исключительно на английском. Общение с блюстителем закона пробудило в нас беспричинное чувство вины. Чувство не подвело. Мы совершили страшнейший грех для европейца, приравниваемый к призу есть немытые овощи: наша кампания выехала на автобан, закрытый для велосипедистов категорически. К тому же мы заняли крайнюю - техническую - полосу, предназначенную исключительно для кареты "скорой помощи", полиции и технических служб. Воображение скоренько нарисовало штрафную квитанцию на астрономическую сумму с последующим заключением в темницу полицейского участка и дальнейший остракизмом... Полицейский потребовал, чтобы мы немедленно свернули на объездную дорогу.

В последующем европейская полиция будет удивлять нас всякий раз. Но чаще всего - своим отсутствием. Когда офицер уже открывал дверь машины, Лешка подбежал к нему и всучил маленькую фигурку Кобзаря: "Презент, сэр". Полицай поупирался для приличия, но Кобзаря взял. · Надругательство над частной собственностью: без последствий Это было наше первое и последнее вторжение на автобан. В дальнейшем мы двигались исключительно по объездным дорогам, которых тут множество, а их качество мало отличается от автобанов. Называются они "национальные дороги". Приятно и то, что все они бесплатные, тогда как автобаны часто стоят денег. За 28 дней путешествия нам довелось увидеть живого полицейского раз пять. И ни один не уделил нам больше внимания. Но призрак люксембургского полицейского преследовал нас всегда. А в первый день мы опасались всего, то и дело пытаясь угадать, что снова сделали не так? В этой день мы проехали километров 60 и оказались во Франции - весь Люксембург можно пересечь на велосипеде за несколько часов. Продвигаясь к границе, с нетерпением ожидали встречи с французскими пограничниками, то и дело высматривая впереди пограничный шлагбаум. Тем не менее границу мы едва не пролетели. Валера вовремя успел крикнуть: "Смотрите указатель!" Действительно, табличка на обочине гласила: "Франция". Рядом находилось заброшенное зданьице. Очевидно - пограничный пост. Однако, ни здесь, ни в других точках пересечения границ мы не встретили ни одного чиновника, который бы потребовал наши документы, сверил визы и фотографии. Европа - свободная страна, мы попали в зону действия Шангенского соглашения. Восемь стран-участников отменили все пограничные и таможенные ограничения.

Солнце клонилось к горизонту и мы стали с опаской косить по обочинам в поисках места для ночлега. Придорожные лесочки манили усталых путников, а воображение рисовало жуткие картины: вот нас арестовывает полиция за бродяжничество или фермер открывает прицельную стрельбу из всех видов оружия за надругательство над его частной собственностью. Но выхода не было: придорожные отели от 30 долларов за ночь гарантировали нашу финансовую несостоятельность уже через несколько дней пути. Мы ощущали себя настоящим террористическим десантом, когда под покровом ночи резко свернули с дороги в близлежащий лесок. Затаились, по-партизански закурили в рукав, после чего дружно вспомнили об ужине. О страшной каре, ожидающей нас за разведение костра, не хотелось думать. И корчиться в голодных судорогах вдали от мамы тоже не хотелось. Желудок одержал победу над разумом: костер был разведен и вскоре мы, вдыхая запах шкварок и гречки расплескивали по стопкам ядреный самогон. После второй возникла логичная мысль отправиться на ближайшую ферму, дабы угостить хозяев добротным украинским напитком и поговорить за жизнь. Но остатки благоразумия, а скорее усталость, взяли верх: первую свою ночевку мы все же провели не в полицейском участке.

· женщина в походе - что тяжелая артиллерия при наступлении Не имея приличной карты, мы до упаду кружили вокруг города Метц, до которого, если верить дорожному указателю, от Люксембурга было всего-то 35 километров. Разменяв сотню километров мы вновь натолкнулись на указатель: "Метц: 35 км". Мы крутились вокруг этого мифического города, но где именно? Купить карту не удавалось. Позже выяснилось, что мы искали ее не там. Окончательно измотанные, в сумерках второго дня пути наконец въехали в Метц. Следовало срочно выбираться за город и искать место для ночлега. Но наша слабая половина окончательно ослабела: попутчицы кляли нас, крутые французские холмы, ужасные велосипеды и свое безрассудство, из-за которого они ввязались в эту велоавантюру. Вдруг кто-то произнес слово "автостоп". В самом его звучании было что-то магически-медитативное. Наши барышни в призывных позах вытянулись на обочине с поднятой рукой.

Бесполезно было взывать к логике и объяснять, что "стопить" машину в центре города вечером в компании с тремя мужиками и пятью велосипедами - дело безнадежное. По прошествии двух часов женщины виновато предложили двигаться дальше своим ходом. К тому времени стемнело, а велофонарей у нас не было. Десять километров за Метцем двигались словно летучие мыши - в кромешной тьме. Обессиленные уснули на обочине, забыв поесть. По утру обнаружили, что мы расположились у подножия огромного рекламного плаката. На нем была изображена развратного вида девица во фрагментах одежды. Надпись гласила примерно следующее: "Для вас - всегда". И ниже телефончик. На какое-то мгновение захотелось немедленно позвонить этой пышногрудой красавице, чтобы высказать ей все, что думалось о роли и месте женщины в этой жизни, а также о беспечности мужчин, которые берут своих подруг в отчаянные экспедиции, где за каждым углом - опасность и полицейский.

· заповедь туриста: пообедай и возлюби ближних Между тем, до ближайшего места, где мы планировали основательно отабориться оставалось 400 километров: мы ехали в Париж. Судя по двум дням пути эта дистанция была не под силу для наших девочек. Ко всему начались первые, пока мелкие, отказы велосипедов. Мы потеряли около четырех часов на подъем, приготовление завтрака и ревизию стальных коней. Вскоре нас ожидал очередной сюрприз: рельеф дороги все сильнее стал напоминать о Крыме. Добрую половину пути - ту что вела в гору - дамы преодолевали пешком. Я ожидал неумолимо надвигающегося бунта. Но в жизни всегда так: если дела - хуже некуда, значит хуже уже не будет. А вероятнее - будет лучше. К обеду добрались до Вердана - красивый город, особенно памятный тем, что мы купили здесь настоящую карту. Там же нас ожидало радостное открытие: мы впервые посетили супермаркет. Это был истинный восторг. Свидетельства "бывалых" покорителей Европы о губительных для славян ценах на корм оказались происками родных спецслужб. Мы скупали провизию с видом изголодавшихся полярников. Цены действовали магически: все стоило в два-три раза дешевле, чем дома. После трапезы мы подобрели, возлюбили друг друга и окружающую действительность: надвигавшийся бабий бунт дематериализовался. Мы неумолимо приближались к Парижу.

Крупные города следует проезжать как можно быстрее, поскольку это настоящие убийцы времени. Чтобы разобраться в паутине улиц и выбрать правильное направление, требуется немало сил и времени. Не станем упоминать о неисчислимых светофорах, которые следует расстреливать из рогатки без предупреждения. · при штурме Парижа не обошлсь без потерь На выезде из Вердана у одной из наших женщин случилась незначительная велополомка. Сопровождающий ее товарищ сообщил, что они быстро устранят неполадку и догонят нас. На всякий случай договорились встретиться у въезда в следующий город - Сант Менеуд. Проехав километров десять, мы вдруг увидели головы наших друзей, выглядывающие из кабины проносящегося мимо грузовика. Они дали знак, что будут ждать нас в условленном месте. Как не странно, их там не оказалось. Мы рассудили, что товарищи поймали следующую попутку и решили добираться таким способом до Парижа (в действительности они просто отлучились с трассы). Дальше двигались втроем. Последующие дни тупо крутили педали, предвкушая победоносное вступление в Париж. Придорожная действительность навевает тоску. На второй день уже не замечаешь уютных домиков, непременно украшенных геранью. Аборигены встречаются крайне редко. Все работают, излюбленный способ досуга - медитация перед "ти-ви", прожигание жизни у стойки бара или в микроскопических ресторанчиках. Вообще Франция из седла велосипеда напоминает большую деревню (Париж - приятное исключение). Французы не производят впечатления нации, купающейся в роскоши. Авто на удивление маленькие, часто 20-30-летней давности, что-то на подобие нашей "Таврии". Одежда - без изысков. Все как-то непразднично и однотипно. Порой, при въезде в очередное селение мы начинали подозревать, что были тут час назад.

Дорога карабкалась на многочисленные холмы, мы с тоской считали километровые столбы. Когда до Парижа их осталось 70, еще один велосипедист решил попытать счастья в автостопе. Договорились встретиться в условленном месте в Париже. Настойчиво полил дождь. Выехали на основную трассу, ведущую в Париж. Машины двигались колонной. Мы пугливо жались к обочине, рискуя быть сбитыми воздушным потоком от проносящихся грузовиков. Потянулся бесконечный пригород. Ежеминутные остановки на светофорах, удушье автомобильных выхлопов - явные признаки близости Парижа - измотали нас окончательно.

· На бульваре Сен Жермен были около девяти вечера. Нашу грязную парочку уже ожидал один из любителей автостопа. Двое других отсутствовали. Наше появление на бульваре Сен Жермен требует объяснения. Еще в Киеве разжились адресом украинской церкви и культурного центра украинцев в Париже. Обе организации располагаются под крышей роскошного особняка, подаренного фашистскими оккупантами украинским коллаборационистам во времена Второй мировой. Еще в Киеве условились здесь встретиться - если что приключится. Нас питала надежда, близкая к уверенности, что братья-украинцы приютят на ночь или по крайней мере позволят оставить поклажу. Реальность оказалась не столь романтична: нас тривиально отшили. Вид трех замученных земляков, среди которых была одна барышня, не пробудил в душе церковного батюшки чувства национального единения. Моросил дождик, мы сидели на скамейке под стенами оплота французских украинцев, лицом к лицу с бюстом Т.Г.Шевченко, вместе с нами мокнущем под дождем. Люди странно посматривали в нашу сторону, а из окна особняка с любопытством исследователя наблюдал дородный дядечка кугутской наружности. Думаю, он в этот момент читал молитву, прося у Бога помощи бедствующим землякам. Роль подопытных кроликов с украинским гражданством нам была в тягость - мы понуро двинулись в ночь, украшенную огнями Парижа. Кажется, этот город впитал в себя праздничность всей страны. Собственно двухмиллионный Париж весьма компактный, но предместья начинаются за десятки километров от старого города. Всего в так называемом "Большом Париже" обитает свыше 9 миллионов человек - это без учета нелегалов, оккупировавших всю Европу.

Центральную часть города можно пересечь пешком за час. Но непредсказуемые французы отдают предпочтение авто. На четырех колесах через сплошную дорожную пробку выходит медленнее чем пешим ходом. Дышать в городе почти не возможно. Но это не мешает парижанам заполнять все места в бесчисленных кафе, столики которых расположены едва ли не на тротуаре. За ними усаживаются не лицом друг к другу, а словно в кинотеатре, где вместо экрана - улица. И это правильно, ибо Париж - это нескончаемое представление - днем и ночью.

· чем отличается украинский турист в париже от парижского клошара? ничем Как-то вдруг оказались перед Собором Парижской Богоматери. Мы гнали прочь навязчивое желание улечься прямо на скамейке: напротив маячило здание жандармерии. Стали с надеждой посматривать в сторону Сены, где на набережной копошились клошары: не вылезая из роскошных спальников они мирно готовили на примусах диетический харч. С ними соседствовали дворняги в антиблошиных ошейниках (за прирученных собак мерия платит клошарам вспомоществование на содержание четвероногих). А вот женщин в их компании не было. Зато с нами была. Появление нашей подруги могло вызвать здоровый интерес клошаров. Только этого и не хватало. Ситуация была патовая: впору сдаваться в отель, который в центре зашкалит за сто долларов в ночь. А это значит, что с утра нам придется отправляться в обратный путь - денег останется ровно на дорогу до Люксембурга. Мужская часть коллектива готова была пересидеть до утра на лавочке перед Собором (что позволительно и вполне безопасно), но у нашей дамы сил на это не осталось. И тут по законам Голливуда на сцене появляется добрый самаритянин, несущий свет и спасение странникам. Он материализовался в облике парижского студента Саши. В момент нашего появления перед Нотр Дам де Пари Саша с группой товарищей предавался исконно студенческому занятию - распивал спиртные напитки в центре французской столицы. Своим экзотическим видом наша троица привлекала внимание многих. Но решился заговорить именно Саша. По русски он умел произносить только свое имя. Перейдя на английский мы быстро выяснили, что: а) Саша - потомок русского рода Веховых, его дед был шпионом и бежал во Францию; б) в центре города нам не отыскать легального ночлега за малые деньги, но - в) Саша знает места... С его помощью мы оказались в маленьком скверике вблизи Собора. Вокруг сновали машины и пешеходы. Зато сквер имел неоценимое достоинство: его ограждал совершенно незначительный заборчик (на ночь парижские скверы закрываются).

Гостеприимно бросив: "Располагайтесь" Саша со товарищи исчез в одном из переулков. Первым делом спрятав в кустах велосипеды, мы постелили под скамейкой спальник и уложили туда обессилевшую подругу. Вскоре новые знакомые объявились вновь. Они извлекли на фонарный свет упаковку холодного пива и маленький пакетик. "Ага, анаша!" - хищно молвил мой друг, свято веривший, что в Европе анашу сеют вместо герани. Нашим ответом была "Горилку с перцем"... Под утро Саша со товарищи покачиваясь покинули нас - совершенно милые ребята. Мы же с блаженными улыбками забылись на скамейке: грязные бродяги, продрогшие и усталые. Но в ту ночь во всем Париже было не найти еще трех таких счастливчиков как мы. Утром состоялось воссоединение нашей кампании. Как выяснилось, 40% численного состава категорически пренебрегли всеми договоренностями, забыли парижские адреса и явки, поэтому мы разминулись на трассе и не встретились в Париже. Уважаемый путешественник, непременно назначай места встреч по маршруту следования и заучи контактный телефон, по которому можно оставить весточку друзьям.

· Париж - город русский Час езды вдоль Сены с видом на Эйфелеву башню - и мы благополучно устроились в кемпинге, расположенном в Булонском лесу. До центра рукой подать, ночлег дешев, бесплатный душ без ограничений. Вы знаете что ощущает человек, остановившийся в президент-отеле? То же, что и мы: умытые, выбритые, почти прилично одетые - в момент вылазки из кемпинга на первую прогулку по Парижу. Рассказывать о Париже - святотатство. Сюда нужно ехать, чтобы бесцельно шататься по этим улицам с открыток, названия которых известны всему миру. Обратитесь к французу за советом - получите массу удовольствия, которого не доставят вам даже коренные одесситы. Обаяние парижан не объяснимо. В общей массе они не вызывают восторга. Разве что парижанки излучают неповторимый шарм. Дело тут не в нарядах: половина из них одета в "Адидас", вторая - во что-то черное. Но даже обменявшись с парижанином парой фраз получаешь незабываемое наслаждение: в их глазах и жестах можно уловить интеллект, уважение к себе и собеседнику, а также еще что-то необъяснимое. Такого количества лиц, исполненных благородства, ума и привлекательности одновременно не доводилось встречать даже в Петербурге. (выделение цветом - Змей Г.)

Париж буквально перенасыщен музеями, уличными музыкантами, даже клошары пребывают в веселом настроении, а в общественных душевых Парижской мерии, расположенных под самым Центром Помпиду, играет классическая музыка. У значительного числа парижан русские корни. Одну из таких личностей мы встретили у Триумфальной арки. Седовласый долговязый дядечка в помятом костюме с чужого плеча заговорил с нами, когда мой товарищ безуспешно пытался выменять октябрятскую звездочку на значок с изображением листка марихуаны (что-то часто она фигурирует в повествовании о велопробеге). Гражданин был в подпитии, почти без акцента говорил по-русски и представлялся не иначе как Романовым, царем.

Наследник престола, очевидно, усердно потрудился, прежде чем открыть свой аттракцион. Он перечислял известные здания в центре Москвы, утверждая, что в скором будущем ему вернут права владения фамильными особняками. Узнав, что мы жители столицы независимой Украины, Романов живо отреагировал, заметив, что на Большой Житомирской и Андреевском спуске ему принадлежат несколько зданий, которые ждут возвращения истинного хозяина. В целом, он был довольно мил, но как всякого славянина его было слишком много. Когда мы отправились в кемпинг, Романов последовал за нами в подземку с явной решимостью скрасить наш ночлег. Очевидно, представитель царской фамилии ожидал, что заслуги его предков перед российским отечеством будут с нашей стороны должным образом оценены некой суммой наличности. Мы аргументировано объяснили, что денег нет и в ближайшие годы не предвидится. Тогда Романов сдался. Он сошел с поезда на ближайшей станции, подарив на прощание печальную улыбку.

Париж покидали частями. За день до нас выехали двое товарищей, которых несколько утомила езда по 120 километров в день. Загрузившись изделиями французских кутюрье по 10 франков за штуку они повернули обратно. А у нас впереди были абсолютно равнинные Бельгия и Нидерланды - с повсеместными велодорожками и еще более низкими чем во Франции ценами. Грустная история - преодолев самую сложную часть пути наши товарищи возвратились обратно, не увидев Бельгии, Голландии, не побродив по ночному Амстердаму, наконец, не убедившись в реальности улицы Красных фонарей.

Последнюю ночь в Париже мы бесцельно шатались по городу. Здесь не нужны гиды и знание памятных мест. Париж - один большой памятник, и не важно в какой его части ты находишься. · в булонском лесу без изменений: прелюбодействуют

Возвращались в кемпинг глубокой ночью. Решили от метро прогуляться пешком. Во-первых, автобус уже не ходит, во-вторых, ночная экскурсия по Булонскому лесу стоит того, чтобы протопать лишние пять километров. Мы брели вдоль трассы, пребывая в полной уверенности, что находимся здесь одни. Правда, бросались в глаза беспричинные короткие остановки проезжающих авто. Приглядевшись, мы пришли к выводу, что ночью Булонский лес едва ли не так же оживлен, как Рю де Риволи. И населен лес не диковинным зверьем, а представительницами древнейшей профессии. Дабы не эпатировать взора непосвященных, они робко прячут едва прикрытое тело в сени деревьев. О своем присутствии сигнализируют белым пластиковым пакетом, подвешенным на ветке. Он прекрасно отсвечивает в свете фар. И если водитель не спешит к семейному очагу, он может здесь притормозить. Тут же из листвы появится лесная фея: из одежды - пиджак и туфли. Обсудила с водителем детали дальнейшего сотрудничества и исчезла в салоне. Так здесь заведено уже сотни лет. Революции и войны не помеха - крепки традиции.

·С приближением Бельгии все чаще стали попадаться велодорожки. А въехав на бельгийскую территорию мы окончательно распрощались с автострадами: у нас появился персональный велопуть - с собственными указателями, светофорами, перекрестками. Из велопомехи на трассе мы перешли в статус полноценного участника дорожного движения. Три дня пути от Парижа - и мы триумфально въехали в Дюнкерк - первый город на побережье Северного моря. Бельгия - маленькое сказачное королевство, в котором весело живется всем - собакам, детям, инвалидам и бездомным. Она чище Франции и тут чаще встречаешь улыбки на лицах. Все вокруг немного не серьезное: реклама, архитектура, полицейские. Последние наряжены как на маскарад, ездят на велосипедах словно школьники. И, как все европейцы лишены привычки цепляться к прохожим, водителям или велосипедистам. Их практически не заметно на улицах. Ну, разве что в городе какой-то праздник и у центрального парка скопление народа и машин. Тут уж жандармы на самом видном месте - так и зыркает глазенками - кому бы помочь. А что им остается делать? Присутствия хулиганов и пьяниц нам выявить не удалось. Автобусные остановки и общественные туалеты блестят, окурки - где им и следует находиться - в урнах. А преступники, очевидно, в тюрьме. Странно все это... Мы решили оттянуться на пляже, а заодно отобедать овсянкой. Наш способ приготовления каши чрезвычайно прост и экономен: несколько ложек овсянки бросаются на дно котелка. С котелком отправляемся в ближайший ресторанчик, чтобы попросить у персонала кипяточку. Залили кашу - через минуту обед готов. Подобную операцию мы с неизменным успехом проделывали многократно. Но в Дюнкерке, зайдя в первый объект общепита мы нарвались на шеф-повара. Тот был солиден и строг. Пока он доил кофейный аппарат в наш котелок, мы разговорились и я поведал, что перед ним украинские туристы, проехавшие 1000 километров по Европе и направляющиеся в Амстердам. Услышанное впечатлило. Очевидно, повар сделал вывод, что нас обокрали в дороге, раз мы не обедаем в ресторане. Мы откланялись с максимальным достоинством. На подходе к велостойбищу в уголке пляжа нас, благоговейно несущих парящий котелок, догнала запыхавшаяся официантка. С английским у официантки было хуже чем у меня. Единственное, что удалось понять - шеф-повар настойчиво приглашает к себе. "Очевидно станет вымогать деньги за кипяток" - просчитал я ситуацию. И гордо последовал за официанткой, звеня мелочью в кармане. У входа в ресторанчик стоял улыбающийся дядя в белом колпаке. В руках он держал два бумажных пакета и бутылку "Пепси". "Это вам, ребята!" Я вновь изобразил достоинство и принял дар, игриво козырнув благодетелю. Сказать по-правде, самочувствие было двоякое. Как ни как, мне впервые в жизни подали харчишек на пропитание. С другой стороны, хлеб, свежезажаренная курица и холодное пепси-пойло были весьма кстати.

· бенелюкс: здесь живется Остенде, Брюгге, Антверпен: милые бельгийские города. В каждом встречалось что-то любопытное. В Антверпене довелось проехать по подземному велотоннелю. Чтобы спуститься в него следовало заехать в велолифт. Тарковщина чистой воды. Проскочив Бельгию, мы так и не осознали, что побывали в сувереном государстве. Просто какой-то хутор, решивший выпустить собственные дензнаки. Кстати, о бельгийских деньгах, приятно шуршащих в руках. На них изображены какие-то вурдалаки, мужчины, играющие на саксофонах и прочие легкомысленные персонажи (вот бы на гривнах вместо грозных воителей изобразили Митю Шагина, "Смок Сити" или старину Заппу). Кажется, самое популярное времяпрепровождение здесь - прокатиться всей семьей на огромном четырехколесном велосипеде. Опечалило одно - симпатичные девушки здесь большая редкость.

Чем дальше на Север - тем равниннее Европа, тем меньше авто и больше велосипедов. Как-то незаметно мы пересекли бельгийско-голландскую границу и оказались в Амстердаме. Город хорош во всех отношениях. Уютный мегаполис, напоминающий Петербург своими каналами. Только здесь их значительно больше: свыше тысячи. Главное отличие Амстердама от Петербурга - здесь людям ЖИВЕТСЯ. Дома-баржи стоят почти столько же, сколько особняки вековой давности. Жители спокойны и раскованы. Не заметно трудового энтузиазма, но нет и уныния. Предполагаю, что при шапочном знакомстве язвы и пороки не видны. Но если они и присутствуют, то очевидно, в незначительных дозах. Способов приложения туристических сил в Амстердаме - бездна. Хочешь - броди по роскошным музеям голландских художников и прочая, хочешь - шатайся по ежедневному блошиному рынке - самому большому в Европе, хочешь - катайся по каналам на прогулочном катерке, желаешь - иди в бар за "мариуаной" (дороговато однако), можешь попить пивка прямо перед супермаркетом (особо рекомендуем рекордно крепкий "Гладиатор"), хочешь - ступай поглазеть в гей-клуб или на улицу красных фонарей (фотографировать запрещено, но если нельзя, но очень хочется...).

"Вписались" мы к великому голландскому революционеру Коку Оствину, который поведал нам поучительную историю. 25 лет назад начался экономический бум: среднестатистическому голландцу стали по карману предметы роскоши. Продажа автомобилей стремительно росла. На улицах стало небезопасно. И тогда Кок с друзьями блокировали движение в час пик. Вывесили транспаранты: "Долой машины - даешь велосипед!" Или что-то вроде этого. На них не травили местных омоновцев, им не крутили руки. Правительство просто взяло и прислушалось к голосу народа. После этого по всей стране появились велодорожки, некоторые улицы закрыли для автомобилей. Это называется "социальная революция". Ну чем не пример для подражания? Казалось бы - Украина рождена для такой велореволюции. Имеем свой велозавод в Харькове, народ наш не разучился крутить педали: на селе по сей день самые популярные виды транспорта - трактор да велосипед. И главное - материально наше население более подготовлено к массовым закупкам велосипедов, а не "Мерседесов". А в Амстердаме сегодня велосипед явно берет верх над автомобилем. Велосипедов в городе, кажется, больше чем людей. Можно увидеть крутящим педали солидного бизнесмена, мамашу с двумя малышами на багажниках, даму в роскошном вечернем платье. Все куда-то стремительно едут, как и положено жителям большого города. Светофор здесь не догма. Если никому не мешаешь - едь себе на красный. После увиденного меня подмывает узнать у киевских вождей: что они имели ввиду, провозглашая Киев европейской столицей? Если бы при реставрации Крещатика хоть велодорожку разметили - можно было бы понять...

Еще немного - и мы попросили бы политического убежища ввиду нарушения наших велосипедных прав на родине... Складывается впечатление, что в Голландии настолько хорошо, что даже скучно. Поэтому граждане велосипедной державы любят смеяться и веселить окружающих. Если реклама - с изюминкой, если самый популярный в городе ресторан - обязательно на территории бывшей тюрьмы с надписью на латыни приблизительно такого содержания: "Хомо сапиенс не справляет естественные надобности против ветра". Согласитесь - значительно доходчивей, чем нравоучения про необратимость наказания. Украину здесь знают - благодаря киевскому "Динамо" и Чернобылю. И уже начинают отличать от России.

· В Европе - как дома, дома - как на родине К завершению путешествия мы окончательно расстались с комплексом гостя. Во время последней ночевки в Люксембурге чувствовали себя дома. Ехать на край города, чтобы стыдливо затеряться в парке - признак провинциальности. Отаборились в сквере около центральной площади, разложив Спальники под крепостной стеной - памятником истории и архитектуры. Лавки закрылись, но мы проявили смекалку и отоварились в магазинчике на заправке. Посасывая "Мартини" и пиво проболтали всю ночь. Ехидно похихикали, подсчитав, что все путешествие с распитиями алкоголя, посещением всевозможных Лувров и Рембрант-музеев обошлось по 300 долларов на брата. Утром освежились в фонтане на площади и отправились в аэропорт.

Через день мы были уже в Киеве. Люди в униформе всматривались в наши лица, задавали каверзные вопросы, потрошили багаж. Стояла промозглая погода, стаями ходили нахальные милиционеры, автомобили отказывались уступать дорогу, а сама дорога была грязной и разбитой.

Ну, здравствуй, Родина-мать!..

Автор заметок Олег Ельцов